Загадочные лайки

Единственная порода, не переносящая общества собак других пород» (из «Всемирного каталога пород собак» по стандарту русско-европейских лаек)

• «По хаpaктеру самостоятельны и независимы до неуправляемости» (из альманаха «Охотничьи просторы»)
• «Лишены привязанности к хозяину» (из отзывов охотников-лайчатников)
• «Очень ласковы, привязчивы» (из отзывов охотников-лайчатников)
• «При дрессировке следует иметь в виду, что тормозные качества у них отсутствуют» (из того же «Всемирного каталога»)
• «Не могут жить в городских условиях...»
• «При квартирном содержании теряют свои охотничьи качества…»
• «Нахаживают (натаскивают по дичи) с самого раннего возраста – с 9 – 10 месяцев…»
• «Нахаживают с самого раннего возраста – с 3-х месяцев…» (все четыре цитаты – из статей в различных номерах журнала «Охота и охотничье хозяйство»)
• «Вообще не надо поить»
• «Их можно не кормить»
• «Их нельзя купать – портится шерсть» (все три – советы охотников-лайчатников)
• «Неудобные собаки – работают только по копытным, а где они?»
• «Неудобные собаки – работают только по пушному, а у нас не тайга» (обе цитаты – мнение охотников – не-лайчатников)
• «Абсолютно универсальные собаки» (мнение охотника – лайчатника, с которым собакам просто повезло) 

Встречали ли вы когда-либо породу с таким «букетом» хаpaктеристик?

История лаек, скажем прямо, исчисляется тысячелетиями. «Северные остроухие собаки», как их называли в 18-м веке, вместе с человеком осваивали безжизненные и коварные северные просторы Евразии и Северной Америки. С тех далеких исторических времен по сегодняшний день они были единственным средством жизнеобеспечения, исполняя роли охотника-добытчика, охранника, пастуха, трaнcпортного средства, временами – пищи и теплой одежды. Можно смело утверждать, что существованием своим эвенки, чукчи, алеуты, маламуты, эскимосы и другие северные народности обязаны лайкам. И в таежные дебри отважные охотники Севера внедрялись и расселялись только с помощью лаек, которые постепенно избавлялись от своих ездовых и пастушьих функций, превращаясь в универсальных охотников. 

Искусственный отбор собак на требуемые качества во все времена сопровождался cмepтным приговором: если пастушья лайка проявляла агрессивность к оленю – ее убивали; если ездовая лайка халтурила в упряжке или грызла постромки – ее убивали; если охотничья лайка работала «на себя» и уносила или съедала дичь – ее тем более убивали; безусловно, убивали любую лайку, проявившую трусость или глупость. Одновременно естественным отбором уничтожались любые собаки, слабые физически, неповоротливые, безудержно злобные и опять же глупые. Постоянно шло примешивание волчьей крови, что принесло лайкам совершенно не-собачьи ум, упорство и коварство в достижении своей цели, умение избежать опасности и уникальную, ни с чем не сравнимую ориентировочную – в широком смысле слова – реакцию.

Сформировавшаяся между молотом и наковальней тяжелейших, опаснейших природных условий и конкретных, но очень жестких требований человека лайка превратилась в собаку с высоким интеллектом (да простит меня Павлов, пытавшийся хаpaктеризовать работу мозга собаки теми же примитивно-садистскими методами, что и работу ее желудка), позволяющим ей не только «читать» мысли человека, но и просчитывать поведение хозяина на несколько ходов вперед, а просчитав – пытаться воздействовать на него. Так нужно ли удивляться ловкости, мастерству и неуязвимости, которые она проявляет во время охоты? Сложнейшую поставленную задачу лайка решает многопланово, с учетом обстоятельств, с разнообразными подходами – как правило, успешнее, чем человек, но – лишь если ей это выгодно.

За журнальным столиком сидят гости. Едят! Печенье!! Чинк стонет, скулит, рыдает – не обращают внимания. Все заняты подрастающей Пармой, которая никогда не просит, а только «заpaбатывает»: выбирает предметы, которые могли бы заинтересовать сидящих за столом, и тащит кончиками зубов – от будильника, сигарет и спичек до литровой банки (!) маринованных огурцов. Насобиралась уже порядочная кучка всего, и восторженные гости за каждый предмет выдают ей душистое печенье.

Терпение Чинка лопается, он отправляется на кухню, стягивает со стола раскрытый кулек с тем же печеньем, в сердцах швыряет его под ноги гостям и укладывается рядом. На морде аршинными буквами написано: «дypa ты, Дypa малолетняя! Зачем таскать банки, если можно просто взять весь кулек?» Немая сцена. 

Исторически и функционально наиболее «стайная» собака среди других пород, лайка и к хозяину подходит, как к члeну стаи, занимающему определенную ступень иерархической лестницы. Согласно лаечьей «табели о рангах», хозяина можно любить страстно – или спокойно, можно бояться, слушать, переносить, не принимать всерьез или даже откровенно третировать. Но не терпеть от него – даже от самого любимого – никакой несправедливости; все должно быть «по-честному»: и поощрение, и наказание. В противном случае зарвавшийся хозяин либо пострадает, либо потеряет собаку, которая или взбесится – или замкнется, или заболеет – или «уйдет к другому».

Полуторагодовалый Арчи – уже бывалый охотник «по утке» – одну за другой выносит из очень тяжелого болота двух подстреленных птиц, но в ажиотаже ему забывают отщипнуть от каждой по символическому кусочку. Отловив третьего подранка, он плавает кругами, пока не съедает птицу целиком, а затем гордо выходит из воды за своей порцией наказания. Результат – в пользу собаки: выругать выругали, но про кусочки больше никогда не забывали. Хозяин оказался понятливым.

«Да к чему такие сложности? – спросите вы. – Кому нужна такая собака?» Нужна. Нам самим. Такая собака воспитывает в нас ответственность, последовательность, честность и умение признавать свои ошибки.

Собаки автора, совершенно разные по возрасту, хаpaктеру и способу самовыражения, дружно сошлись в одном: хозяин годится для города, для квартиры, где его следует оберегать, выказывать (или делать вид, что выказываешь) ему повиновение, развлекать, воспитывать его детей (по рецептам воспитания щенков), демонстрировать весь комплекс знаков уважения равному, но лучше приспособленному к городской жизни члeну стаи. 

Реванш будет взят в другом: «Довести бы только его, родненького, до леса. Пусть отпустит! И вот тут я ему покажу, кто из нас хозяин, кто умный – а кто Дypaк несмышленый, кто умеет жить – а кто не умеет!»

Хорош тот охотник, которому лайка позволяет охотиться с собой, как члeну стаи, при полном взаимопонимании: значит, сформировался тот идеальный тандем, ради которого и создавалась порода.

Так какая же эта лайка – дикая или домашняя?

Наша дочь в бытность свою маленькой дeвoчкой резюмировала: «А чего вы удивляетесь, что они классно работают? Вы с ними целуетесь, они спят на вашем диване – так конечно они на охоте будут выкладываться изо всех сил. Ведь они потом опять на диван вернутся...»

Услышь такое бывалый таежный охотник, его бы удар хватил! 

И в тайге, и в тундре лайки ведут полувольный образ жизни. Весну и лето – межсезонье – они дикой, на первый взгляд, стаей носятся вокруг поселка, мышкуют в лесу. Однако при появлении чужого человека мгновенно мобилизуются, невидимо, но звучно сопровождая чужака на подходах, чтобы к моменту вступления его на первую же улицу занять свои посты возле хозяйских домов – от забора до забора, но теперь уже молча. Все предупреждены, дальше следует безмолвное сопровождение, от которого пришлому человеку становится жутковато. Невероятно установочные собаки, лайки не тронут чужака, пока он не попытается нарушить одно из «табу»: покуситься на территорию хозяина, поднять руку на одну из собак или взять на изготовку ружье. Можно сказать, что они применяют к человеку свой искусственный отбор: будешь вести себя правильно, если не Дypaк, – выживешь... Некоторые из этих собак могут в одиночку «держать» медведя. 

С началом охотничьего сезона лайки «разбирают» своих охотников и уходят с ними в лес. Они понимают, что любая ошибка, любая оплошность будут стоить им жизни. Они видели, как это происходит. Но охота самостоятельная, без человека, им неинтересна. Крайне редки случаи, когда провинившаяся собака, зная, что ее ожидает расстрел, в одиночку успевала уйти в тайгу…

Буквально каждый промысловый регион имеет свое, как говорят, «отродье» лаек, из поколения в поколение устойчиво передающих одни и те же отличительные признаки в пределах определенной породы. Опытный лайчатник, взглянув на собаку, может сразу сказать, из каких мест она происходит. И эту чистоту кровей местные охотники, совершенно лишенные сентиментальности, берегут пуще глаза, хладнокровно отстреливая любых «залетных» собак других пород, дабы избежать появления помесей.

Менее благополучно обстоит дело с другими породами лаек – не охотничьими. Ненецкая оленегонная лайка, достаточно хорошо разводимая еще лет сорок-пятьдесят назад, скоро станет музейным экспонатом. 

Сибирскую хаски, о которой мечтают многие зарубежные кинологи и заводчики, в чистом виде (не в специализированном питомнике) можно увидеть в двух-трех географических точках, наиболее удаленных от цивилизации; на основной территории своего прежнего распространения она безжалостно перемешана с кем попало. Американцы, слава Богу, сохранили своих уникальных маламутов и даже регулярно тренируют их в гонках на спортивных упряжках, но эта порода держится только на cyмacшедшем энтузиазме нескольких заводчиков. Что касается большинства пород севера Западной Европы, то их оберегают и как национальное достояние, но охотничьи качества имеют возможность применить не более 10 % этих собак. 

Этот материал писался несколько лет назад. Сегодня удорожание жизни в целом, повышение всех расценок, касающихся охотничьего собаководства, и перераспределение угодий привели к тому, что охота стала привилегией состоятельных или очень состоятельных людей. Социальный статус «охотника» изменился в корне. Официальная охота становится удовольствием для богатых... Хотя вряд ли можно назвать «удовольствием» еженедельный (независимо от сезона) отстрел кабанов в холодильник или стрельбу на заповедных территориях! 

Очень хорошо понимаю охотников из районов, которые продолжают использовать лайку как идеальную бpaконьерскую собаку – и добыча есть, и никаких денег не надо платить. Ни за что! Им ведь не нужны документы на собаку. Главное – результат. Как в кошмарном сне, вспоминаю два помета подряд от русско-европейской лайки и ягдтерьера. Но владельцы-то довольны! Так что у нашей породы в ближайшем будущем – книга Гиннеса или Красная Книга? 

Не могу понять другого. В тайге, в лесостепной зоне, даже в пригородах и в частном секторе содержание лайки во дворе или в вольере – дело абсолютно нормальное. Общения маловато, но собаки прощают. Так же, как отсутствие гастрономических прелестей в рационе... Жизнь у простых людей утяжелела, собаки все понимают. 

Но если бы вы видели, в каких жутких, грязных, темных и гнусных сарайчиках содержат собак некоторые представители привилегированного класса охотников! Эти «камеры» подчас - за много километров от ухоженных квартир, где не должно ступить грязной лапой на ковер и рассыпать линяющую шерсть... Собака встречается с хозяином только на охоте. Или не встречается... Кому нужна такая собака? И, главное, - кому нужен такой хозяин?

Лайка – собака свободная. И получать удовольствие от общения с нею можно только в том случае, если она чувствует себя свободной. Так же, как у людей...

Вместе с этим читают:

 Мыши-алкоголики показали, как вредная привычка рушит семьи 
 6 способов помочь бездомным животным 
 7 болезней от укусов кровососов